Мгновения с Юлианом Семеновым. Часть 9. «ТАСС уполномочен заявить…»

Мы стоим с Юлианом Семеновичем у фуникулера ялтинской гостиницы «Интурист», который ведет к берегу моря. Ребята-телевизионщики готовят аппаратуру, а Семенов вспоминает:

– Тогда еще не было этого прекрасного спуска на пляж, приходилось спускаться по тропиночке, очень крутой… В семьдесят девятом я приехал в Ялту и познакомился с совершенно поразительным человеком – управляющим «Интуриста» Владимиром Владимировичем Михно. Он любезно позволил мне поставить на пляже, под зонтиком столик. Я водрузил на столик пишущую машинку, и стучал целый день с перерывами на бодрящие пятиминутные заплывы и на обед. Было это где-то в апреле-мае… Каждый день – ощущение постоянного праздника. Какой-то полет! Настоящий кураж! Словом, писалось просто взахлеб!..

Откровенно говоря, трудно представить себе Юлиана, который пишет не взахлеб и без куража, без «завода». Как блистательный актер мхатовской школы, работающий по системе Станиславского, Семенов умел, по выражению Константина Сергеевича, «вызывать вдохновение в девятнадцать тридцать – к раскрытию занавеса».

Но в апреле-мае 79-го он побил все личные рекорды «куража и полета фантазии». Там, на пляже гостиницы «Интурист» Юлиан Семенов буквально за две с половиной недели настучал один из самых знаменитых своих романов – «ТАСС уполномочен заявить…»

Разумеется, как всегда, сел за «станок», за свою пишущую машинку, будучи «вооруженным до зубов» фактическим материалом.

Историю с «Трианоном» подбросили Семенову его друзья по МИДу. Пару лет назад в министерстве иностранных дел случился неприятный инцидент, разумеется, строго засекреченный: был разоблачен один из сотрудников, которого завербовало ЦРУ. Эта история и легла в основу романа.

– Юлиан Семенович, расскажете об этом на камеру?

Мой собеседник посмотрел таким взглядом, словно я предложил ему проглотить крокодила.

– Борис, вы что, хотите лишить меня источников информации? Все в пределах допустимого, договорились? Журналистика журналистикой, «клубничка» «клубничкой», но… Не вам, сыну чекиста, объяснять.

Вот это да! Оказывается, не только я под лупой рассматриваю героя своих телевизионных очерков, но и он все прекрасно знает обо мне!

Вспоминаю теперь наши разговоры «не для печати» и вновь удивляюсь, как же все-таки много по тем временам повальной секретности «дозволялось» Семенову органами. Впрочем, вполне может быть, какую-то информацию ему, как принято нынче говорить, «сливали» целенаправленно, зная, что все равно не удержится и, вольно-невольно упиваясь своей осведомленностью, рано или поздно проболтает «всему свету по секрету».

Относительно свеженьким материалом для «ТАСС уполномочен заявить…» снабдили Юлиана с одной стороны мидовцы, с другой – некий знакомый чекист, который поведал однажды, как уже пойманный с поличным сотрудник МИДа, давно бывший в «разработке» у КГБ, обвел их вокруг пальца и… покончил жизнь самоубийством. Сопоставив факты, писатель понял, что речь идет об одном и том же человеке, имевшем агентурную кличку «Трианон».

Когда его арестовали и стали проводить допрос прямо на квартире, шпион попросил разрешения написать признание. Он взял лежавшую на столе ручку (которую сотрудники контрразведки несколько раз проверяли!) и неожиданно проглотил яд, находившийся в капсуле внутри пластмассовой крышечки. Мгновенно захрипел, ему пытались разжать челюсть, но бесполезно. Агент умер в институте скорой помощи им. Склифосовского, не приходя в сознание. К слову, химики из лаборатории КГБ так и не разгадали, что это был за яд.

Сюжет предательства героя романа достаточно банален. Зубов-«Трианон» (а настоящая фамилия этого сотрудника МИДа – Огородник) служил в советском посольстве в Колумбии. Семенов в романе изменил место действия – и страну, и континент: по книге события происходят в неком африканском государстве Нагония.

Итак, Огороднику Александру Дмитриевичу, второму секретарю посольства, поручили продать посольскую машину. Он сделку провернул, но зажилил (хоть и обеспеченный дипломат, но «совок»!), в общем-то, не «безнадежную» сумму – 800 долларов. Недочет вскоре обнаружили, необходимо было срочно вернуть украденное, а оно уже было истрачено. В поисках денег Огородник выходит на людей, которые «случайно» оказались сотрудниками туземной разведки. Они передали его «с рук на руки» цэрэушникам.

Вернулся в Москву уже агентом американской разведки. А продолжал свою работу, не больше не меньше как в Управлении по планированию внешнеполитических мероприятий МИДа – в мозговом центре министерства! Можно представить, сколько через него утекало секретной информации о планах советской дипломатии за рубежом.

Работодатели ежемесячно переводили на заграничный счет своего агента 10 тысяч долларов. Огромная по тем временам сумма. Да плюс тысячу долларов передавали Огороднику в Москву по тайным каналам.

Спустя несколько дней после завершения романа Юлиану в Ялту позвонили с киностудии имени Горького и предложили, «не теряя темпа», тут же сделать сценарий фильма.

– Вот здесь, – мы подошли к подпорной стенке, – пожалуй, в этом месте и заваривалось будущее кино. Работу над сценарием продолжил в Москве. Сдал на студию. Фильм сняли и… положили на полку.

– ?

– Представьте себе, сериал, который сейчас вышел на экраны (разговор состоялся в конце 1984 года. – Б. Э.), – это второй вариант фильма «ТАСС уполномочен…». А первый… Только так, Борис, давайте договоримся: поминать об этом нигде не будем. О’кей?

История со знаменитым детективом прямо-таки детективная!

А случилось следующее.

Ленту, до ее показа на художественном совете киностудии, посмотрели «искусствоведы» КГБ (якобы, даже сам бывший председатель всемогущей тайной империи, а в те дни уже ставший генсеком КПСС, Юрий Владимирович Андропов) и сериал… задробили.

– Было заявлено, что фильм никуда не годится: кэгэбисты в нем выглядят примитивными дураками, методы работы – смехотворны и позорят Комитет, актеры – малоинтересны…

– Ничего себе – «диагноз»!

– Но «консилиум»-то – более, чем грозный.

Да, с такой «профессурой в штатском» не поспоришь! Друзья-комитетчики передали Юлиану фразу, брошенную главой «консилиума» директору киностудии:

– Фильм очень важен. Но надо все заново переснять. Будем делать новое кино. Комитет поможет и консультантами, и…

Последнее «и» весьма существенно. Деньги, отпущенные на сериал, были полностью израсходованы.

Консультантов и практических помощников действительно назначили могучих: генерал-лейтенант КГБ Крылов, полковники ГРУ Дмитриев и Перетрухин, а также историк спецслужб, генерал-майор Владимир Майский.

Дело дошло до того, что инструкторы из Комитета сами обучали актеров поведению в той или иной ситуации, организации слежки, уходу от «хвоста», показывали гримерам, как готовить двойника, и так далее.

Наконец, гэбисты принесли на съемки настоящие подслушивающие устройства, всевозможные микроконтейнеры, миниатюрные фотоаппараты – все настолько новенькое, что даже у опытного Семенова, как он сам говорил, «челюсть отвисла». Что произошло, зачем понадобился этот парад современной спецсекретной техники, так и осталось загадкой. Но факт, что для чего-то советским руководителям потребовалось продемонстрировать миру профессиональное мастерство и технологическое совершенство советских разведывательных и контрразведывательных служб. А сценарий Юлиана Семенова оказался очень кстати: стал подобием Красной площади, по которой во времена холодной войны Политбюро нет-нет да и прокатывало устрашающие баллистические ракеты, новейшие самоходные орудия и танки.

И еще одно требование было у Комитета госбезопасности: заменить практически всю постановочную группу фильма. Назначили нового режиссера – Владимира Фокина, из прежнего состава актеров остались только Вячеслав Тихонов, исполнитель роли генерала КГБ Константинова (ну, какой же детектив без всенародно любимого «Штирлица»!) и Алексей Петренко (американский журналист), которого, по слухам, боготворил Андропов. Сыграть Дубова – агента по кличке «Трианон» пригласили Бориса Клюева – актера с богатырской фигурой, скупого на внешние средства, но с мощной внутренней энергетикой.

Борис Владимирович окончил театральное училище им. Щепкина и остался в Малом театре. Его педагогом был великий русский актер Борис Бабочкин. Ныне Клюев – народный артист России, за плечами которого десятки прекрасных театральных работ, а также киноролей: Григорий Орлов в картине «Михайло Ломоносов», Рошфор в музыкальном фильме «Д’Артаньян и три мушкетера», Майкрофт Холмс, брат гениального сыщика в сериале «Шерлок Холмс и доктор Ватсон». Но, конечно, Трианон стал визитной карточкой Бориса Клюева – действительно объемным, глубоким, мастерски сделанным образом.

Чуть ли не в приказном порядке на сериал бросили победоносный актерский «спецназ». В его составе оказался Юрий Соломин, уже прославившийся своим разведчиком – капитаном Кольцовым в телефильме «Адъютант его превосходительства». Вошел в обновленную киногруппу один из самых любимых мастеров послевоенного кино Георгий Юматов. В семнадцать лет он ушел на фронт. Учился во ВГИКе. Снялся почти в 150 фильмах, в том числе, таких знаменитых, как та же «Молодая гвардия», «Они были первыми», «Офицеры», наконец, в милицейских семеновских лентах – «Петровка, 38» и «Огарева, 6». Были «подняты по тревоге» Леонид Куравлев, Вахтанг Кикабидзе, Михаил Глузский, Николай Засухин и другие знаменитости.

Юлиан Семенович, как мне показалось, со скрытой печалью говорил, что главную роль советского разведчика Славина не случилось сыграть Николаю Губенко, популярнейшему в те годы актеру театра и кино. Он успешно прошел пробы, и, явно, нравился Юлиану, еще и потому, что… чем-то неуловимо похож на писателя!

Но – не случилось по самой тривиальной причине. Николай тянул на роль жгучей испанки, шпионки Пилар свою жену Жанну Болотову, прекрасную актрису, однако… Режиссер, члены худсовета и, по-видимому, «искусствоведы в штатском» были категорически против исполнительницы с откровенно славянскими чертами лица, к тому же без, как выразилась одна из «ответственных дам», необходимой для данного персонажа, «стервозности». Перепробовали кучу актрис, и остановились на… манекенщице Эльвире Зубковой из Дома моделей Зайцева.

Губенко обиделся, в результате на роль Славина попал «опытный телеразведчик» Юрий Мефодьевич Соломин.

Виталий Славин, работающий под корреспондентским прикрытием, – фигура чрезвычайно важная для автора романа. Не случайно в очень многих произведениях Семенова среди действующих лиц обязательно значится Журналист, который на самом деле – не журналист, а профессиональный разведчик. Точнее так: непременно талантливый журналист и талантливый агент спецслужб. И это не случайно: по сути, в профессиях разведчика и журналиста заложена одна и та же задача – сбор информации и ее обработка. Правда, дальше их цели расходятся! Но, собрав данные и сведения для статьи, корреспондент фактически уже делает большую часть работы тайного агента.

Журналисты, особенно, «внешкоры», – «белые воротнички» в разведке. В отличие от штатных сотрудников органов безопасности, они работают в открытую, имея легальный доступ к тем персонам и тем сферам, куда нелегалам порой не добраться ни за какие коврижки. Разведчикам-журналистам не нужны связные, им не требуется многое из того, без чего никак не обойтись нелегалам. Не случайно среди агентов из пишущего цеха минимальный процент провалов.

Все разведки мира прибегали и прибегают к «услугам» работников СМИ. Журналистская «легенда» – лучшая «крыша» для тайного агента. Рихард Зорге был журналистом, собкором крупнейшей фашистской газеты «Фелькишер беобахтер» в Японии. И наш прославленный публицист и писатель Михаил Ефимович Кольцов (настоящая фамилия – Фридлянд), если верить историкам органов безопасности, являлся «по совместительству» выдающимся разведчиком и контрразведчиком. В 1936 – 37 годах, будучи спецкором «Правды», был одновременно одним из руководителей спецслужб Республиканской Испании.

И тут невольно возникает все тот же сакраментальный вопрос: но, может, и вправду, сам Юлиан Семенов (особенно, если учесть высокие ордена, которыми отмечен – помните, встречу со зрителями «Провокации»?) все-таки являлся разведчиком – под прикрытием степенного имиджа советского писателя и журналиста? Я уже говорил на эту тему выше, и повторяю вновь: по моему мнению, в прямом смысле слова разведчиком, конечно, не был. Но то, что подпитывал своих друзей-чекистов бесценной информацией, добытой за рубежом легко и непринужденно, на вольных хлебах спецкора, – несомненно.

«Дубль-два» сняли в ультракороткие для советского кинематографа сроки: чуть ли не за пять месяцев. Так что есть два семеновских фильма «ТАСС уполномочен заявить…»: один, упрятанный в архивах Госфильмофонда, с атавизмами по-детски наивного, пряничного «Подвига разведчика», и другой – тот, что двадцать лет не сходит с экранов российского телевидения.