Мгновения с Юлианом Семеновым. Часть 8. Майор Вихрь

Цикл публикаций

Публикации автора

Мгновения с Юлианом Семеновым. Часть 8. Майор Вихрь

Борис Эскин (слева) и Григорий Поженян. Фотография из личного архива Б. Эскина

В мухалатском кабинете Семенова зазвонил телефон.

– Минуточку. Извините, Борис, это Москва.

Я отошел в сторонку. Вновь прильнул к фотографиям на стенах: Юлиан с Эрнестом Хемингуэем, Юлиан с Джоном Кеннеди, с Пиночетом, с Фиделем Кастро, с Жоржем Сименоном, с Сальвадором Дали, с Марком Шагалом, с Пабло Нерудой, с Пикассо, с Луи Арагоном…

Телефонный разговор заканчивался. Юлиан кивком головы уже приглашал меня вернуться за столик. Это у него срабатывало автоматически – ни секунды «простоя»!

– Все, Овидий, договорились. Послезавтра встретимся.

Я невольно отметил про себя медноголосое римское имя московского знакомого на другом конце провода – Овидий. Почему-то подумал: наверно, какой-нибудь грузин – среди них немало Гомеров, Медей, Ромео и Гамлетов.

– Майор Вихрь звонил.

– Кто?

– Майор Вихрь, – как ни в чем ни бывало, повторил Юлиан.

Я вообще-то уже привык к его манере, мягко говоря, ошарашивать собеседника, и исподтишка наблюдать за впечатлением, которое произвела на остолбеневшего новичка небрежно брошенная фраза, типа «Королева Элизабет как-то сказала мне…»

Но фокус в том, что они и впрямь были в его жизни: и бельгийская королева, и директор ЦРУ, и великий тореадор, и великий Магистр ордена иезуитов.

Однако в данном случае…

Сюжет романа «Майор «Вихрь» разворачивается в 1944 году. Советские войска начали освобождение Европы. На совещании в полевом штабе Гиммлера принято решение об уничтожении культурных центров европейского славянства – Кракова, Варшавы, Братиславы. Советский агент, штандартенфюрер СС Штирлиц своевременно сообщает об этом в Центр. Руководство советской разведки приказывает ему срочно выехать в Польшу. Москва разработала операцию по установлению «способов, времени, а также лиц, ответственных за уничтожение Кракова». Для этого планируется забросить в тыл врага разведгруппу в составе трех человек: руководитель – майор «Вихрь», радистка Аня, а третий – заместитель начальника группы, молодой парень Николай, он же… Александр Максимович Исаев.

Майор «Вихрь», бесстрашный разведчик, по существу спасший Краков от разрушения, – человек, которого Семенов прославил своим сочинением, – фигура, как мне казалось, во многом вымышленная. Совсем недавно прошел на экранах сериал, где роль советского майора прекрасно сыграл Вадим Бероев, актер театра Моссовета. Я бы еще понял, кабы звонил он, но при чем тут какой-то древнеримский Овидий?

Юлиан захихикал:

– Овидий Горчаков и есть майор «Вихрь». Что, неужели не знакомо это имя?

– Да нет, читал. Но… «Вихрь»?

– А писателя Гривадия Горпожакса читали?

– Естественно!

Несколько лет назад появился на книголюбском горизонте, пожалуй, первый в брежневскую эпоху супер-бестселлер, который втихаря передавали из рук в руки, перепечатывали на машинке, перефотографировали. Шпионский роман-пародия «Карьера агента ЦРУ № 014» про некоего Джина Грина Неприкасаемого. Веселая и остроумная история о том, как легендарного Джеймса Бонда перевербовали в советском КГБ.

Я понимал, что «Горпожакс» – псевдоним, более того, слышал, что он составлен из трех писательских имен. Но, видимо, по лености не задавался целью расшифровать фамилии авторов шумной новинки.

– «Гривадий» – это Гриша, Вася и … Овидий. А «Горпожакс» – Горчаков, Поженян и Аксенов.

Так я узнал, что модная пародия на мировой бестселлер написана Овидием Горчаковым, Григорием Поженяном и Василием Аксеновым.

Из этой троицы в середине восьмидесятых наиболее известной и скандальной фигурой был, конечно, Василий Аксенов. Он – один из лидеров так называемой «новой молодежной прозы», автор популярных романов «Коллеги», «Звездный билет», «Затоваренная бочкотара», «Апельсины из Марокко», зачислен в диссиденты, в 1980 году исключен из Союза писателей и уехал за границу. Сын родителей-«врагов народа», еврей по матери (писательница Евгения Гинзбург), в первый же год эмиграции опубликовал «за бугром» роман «Остров Крым», который стал в Союзе легендой, оставаясь «секретом полишинеля».

Фамилия писателя Горчакова, разумеется, тоже была на слуху. Понятное дело, не в связи со старинным дворянским родом Горчаковых, а появившимися тогда книгами и фильмами – «Хранить вечно», «Лебединая песня», «Вызываю огонь на себя».

– Так вот, писатель Горчаков, бывший офицер советской разведки, и стал прототипом моего «Вихря», – с явной приятцей произнес Юлиан, и торжественно, в той мере, в какой вообще слово «торжественно» может соотноситься с семеновской привычкой говорить о самом патетическом с нарочитой небрежностью, – добавил:

– Борис, отметьте это особо: романный майор «Вихрь» почти списан с реального Горчакова!

– Стоп, Юлиан Семенович. Вы сами называли имена разведчиков Иван Колоса и Евгения Березняка…

– Но я же сказал – «почти». Что-то есть от Ивана и от Евгения, но в основном «Вихрь» – это Горчаков.

И рассказал историю удивительного человека, который при рождении получил имя гениального римского поэта Овидия, автора классической поэмы древности «Метаморфозы».

Он и впрямь из тех самых Горчаковых – потомков рода Рюриковичей, династии русских князей и царей. Сын репрессированного дипломата. Получил прекрасное образование, в совершенстве владел несколькими иностранными языками. Так что не случайно, несмотря на арест отца, с началом войны Овидия берут в школу разведки, и уже в 42-м его засылают в тыл врага.

Дальнейшее известно из книги Семенова. За спасение Кракова «Вихрь» удостоен высшей награды Польши – ордена «Виртути милитари», аналога советской Звезды Героя.

После войны майор «Вихрь» был переводчиком на самых важных правительственных переговорах с поляками – сначала у Сталина, а потом у Хрущева. Вскоре начал писать книги, создавать киносценарии. Причем умудрялся описывать деятельность разведчиков с необычайной точностью, но при этом не вызывая нареканий со стороны коллег из секретных служб, зорко стоящих на страже своих тайн. В средине семидесятых родился «литературный треугольник» с загадочным именем «Гривадий Горпожакс», мотором которого был несомненно Овидий – майор «Вихрь».

– Мужик поразительный. Не просто отчаянный храбрец – он талантлив по всем измерениям! Устрою Вам как-нибудь встречу…

Увы, мне так и не довелось познакомиться с Овидием Александровичем Горчаковым. Со вторым участником писательского триумвирата Василием Аксеновым была однажды малозначимая беседа, где-то накануне его эмиграции. А вот с третьим создателем «Агента № 014» – с Григорием Поженяном судьба свела достаточно близко

Мы много раз встречались с Григорием Михайловичем в разных местах: в Москве, в Севастополе, в ялтинском Доме отдыха Литфонда, в одесской гостинице, однажды даже в Атлантике. Я, будучи тогда спецкором Всесоюзной программы радио «Для тех, кто в море», побывал на грузовом судне одесского пароходства, на котором шестидесятилетний писатель шел в Южную Америку в должности… матроса.

Григорий Поженян – фигура поистине мифологическая. Поэт-фронтовик, дважды представленный к званию Героя Советского Союза, но так и не получивший Золотой Звезды. От деда Арама – армянская кровь. По материнской линии – еврей, как сказали бы в Израиле, еврей по Галахе. Бабушку звали Хана Рувимовна Зисель. Мать Григория – врач по профессии, прошла всю войну, воинское звание – майор медицинской службы. Удостоена боевого ордена Красного Знамени. А сам Поженян, начав с матросов, ушел в отставку в звании капитана третьего ранга.

Первый сборник стихов, который назывался «Ветер с моря», вышел в 1955 году, потом были новые книги – «Штормовые ночи», «Маки», «Федюнинские высоты», «Прощание с морями».

Поженян – автор текстов полусотни песен, многие из которых стали настоящими шлягерами: «Мы с тобой два берега у одной реки…», «На Мамаевом кургане», «Песня о друге»…

Григорий Михайлович – создатель знаменитого фильма «Жажда», в основе которого – автобиографический факт. Когда в 1941 году немцы осадили Одессу и отключили подачу воды, группа разведчиков пробралась к водокачке, захватила ее и пустила в город воду – на несколько часов. В этой акции смертников почти никто не уцелел. Числился среди павших морских пехотинцев и Григорий – так извещала мемориальная доска на стене дома по улице Пастера, 27. Узнав об этом, Поженян попросил не убирать его фамилию с гранитной плиты – чтоб навеки остаться рядом с боевыми друзьями.

Морпех Григорий Поженян оборонял Севастополь. В городе-герое каждый школьник знает знаменитые строки поэта, написанные в сорок втором, в последние дни осады:

 

А он горел. И отступала тьма

от Херсонеса и до равелина.

И тень его пожаров над Берлином

уже тогда пророчеством легла.

 

Помню, в один из приездов в Севастополь Григорий Михайлович предложил отправиться вместе с ним на авианесущий крейсер «Москва», который стоял на рейде, выступить перед моряками – почитать стихи. Он начал с этого знаменитого «Когда война приходит в города…» Произнес последнюю строчку: «уже тогда пророчеством легла», и аплодисменты грохнули стволами всех наличных орудий.

Его долго не отпускали. А мы спешили на следующую встречу – в Казачью бухту, где базировалась бригада морских пехотинцев полковника Рублева. О нем шепотком рассказывали легенды: мол, где только тайно, в соответствующем камуфляже, не высаживался со своими чудо-«головорезами» – Ангола, Афганистан, Гондурас…

Парни в черных форменках, сапогах, тельняшках и беретах выстроились на плацу, поочередно показывали приемы рукопашного боя, прочие боевые упражнения.

Неожиданно выкатился на площадку сам почетный гость – маленький, мощный, с ручищами орангутанга, раздутый, как тугой футбольный мяч, Григорий Поженян. Подозвал матроса, на две головы выше себя. И вдруг – хоп, подсечка, и – молодой морпех лежит на плацу, сбитый старым асом-десантником!

Суровый комбриг Рублев заливисто хохотал после этой олимпийской победы ветерана.

Потом была сауна и, разумеется, безбрежные возлияния в разгоряченное нутро. Григорий Михайлович персонально принял, как минимум, бутылки полторы, и – ни в одном глазу! Чертыхался, матерился, что мы с полковником ему не подмога – вот, дескать, приходится самому «оприходовать горюче-смазочные материалы».

И самое смешное, что потом, когда пошли в бильярдную, Поженян «стрелял» шарами так, словно и не прикасался к спиртному!

Григорий Михайлович рекомендовал меня в Союз писателей СССР. Я сохранил оригинал этой рекомендации, написанной на плотном, ватманском листе бумаги характерным, чуть с наклоном влево, почерком Поженяна.

«Б. Эскин не новичок в русской советской литературе. Я давно слежу за его публикациями. Он долго набирал высоту. В его сборнике «Травы пахнут морем» уже ощутима поэтическая упругость и, главное, эмоциональная сила, свойственная людям, пришедшим из будней жизни. Борис Эскин близок мне, как человек моря…»

На одной из подаренных книг Григорий Михайлович размашисто начертал: «Боря, будь! С нежностью – Гр. Поженян».

В этом кратком «будь!» – весь Поженян, бурный, доброжелательный, могучий и нежный человечище. «Главный морской волк советской поэзии» – как окрестил его Юлиан Семенов.

– Да, – задумчиво произносит хозяин дома, – такие люди, как Гриша, как Овидий, люди отваги и чести, – они и есть соль земли… Банально, но это так. Горький утверждал, что без чудаков на земле было бы скучно. А по-моему – без разведчиков!

Вдруг достал какую-то ветхую папку, развязал тесемочки, и, покопавшись, вынул фотографию: молодой человек в офицерской форме стоит на крыльце двухэтажного коттеджа где-то в лесном массиве.

– Вот, посмотрите, Борис – Это и есть майор службы внешней разведки Овидий Горчаков. Подарил мне снимок, когда порешили, что про краковскую операцию и про «Вихря» – то есть про него – напишу я, а не он сам.

На обороте снимка размашистым почерком начертано: «Удачи тебе, Юлик! Вихрь».

– Смахивает на Вадима? Точнее – актер Вадим Бероев похож на Горчакова?

Честно говоря, внешнего сходства между прототипом майора Вихря и исполнителем этой роли в кино, скажем так, маловато.

Чудесный актер Вадим Бероев – элегантный, стройный, красивый, умный – имел осетинские корни, хотя родился во Львове, жил, учился и работал в Москве, и как ни странно, почти не бывал на Кавказе. После окончания ГИТИСа попал в престижный театр имени Моссовета, где проработал, не переходя ни в какой другой коллектив, пятнадцать лет, до конца своей, к сожалению, короткой – всего 35 лет! – жизни.

В середине шестидесятых художественный руководитель театра, царственный Юрий Завадский восстановил свой прославленный спектакль «Маскарад» по Лермонтову. Из старого состава осталось только два актера – Вера Марецкая (баронесса Штраль) и исполнитель главной роли Арбенина – Николай Мордвинов, народный артист СССР, лауреат Ленинской премии, на мой взгляд, выдающийся русский трагик, незабываемый Отелло и король Лир. Он играл Арбенина еще в довоенном знаменитом фильме Сергея Герасимова, создал в кино колоритнейший образ командарма Григория Котовского, остался в памяти фильмами «Богдана Хмельницкий», «Последний табор», «Парень из нашего города», «Смелые люди».

Тот новый вариант моссоветовского «Маскарада» мы с женой смотрели где-то в году шестьдесят пятом. Конечно, кроме интересного режиссерского решения, потрясал великолепный актерский состав: рядом с Мордвиновым и Марецкой блистал еще и неповторимый Ростислав Плятт – Казарин. Но даже на этом феерически ярком фоне нас поразил своей легкостью и одновременно классической строгостью, а главное – необычайно естественной речью (а ведь текст стихотворный!) молодой исполнитель роли князя Звездича. То был Вадим Бероев. К слову, Нину играла в спектакле трепетная, обворожительная, воздушная Элен Ковенская, которая вот уже много лет как живет в Израиле, где приобрела новую славу – исполнительницы песен на идиш и на иврите.

В 1967 году Вадим Бероев снялся в роли майора «Вихря» по свежеиспеченному роману Юлиана Семенова (режиссер фильма – Евгений Ташков). Работа принесла молодому актеру ошеломительный успех, он мгновенно стал звездой советского кинематографа. Звездой, которая, увы, так рано сгорела. Хотя Вадим успел еще плодотворно поработать в театре, сыграть в картине «Ленинградский проспект» и замечательной ленте «В огне брода нет» с Инной Чуриковой.

Что же касается «майора Вихря» – потомка Рюриковичей, партизана, подпольщика, офицера ГРУ, писателя и переводчика Овидия Горчакова, – то личность эта действительно феноменальная.

Он родился в Одессе в 1924 году. Первые пять лет школьной поры провел с родителями за границей, учился в Нью-Йорке и в Лондоне. Отсюда блистательное знание языков, столь пригодившееся будущему военному разведчику.

Его литературная деятельность была отмечена престижной всесоюзной премией Ленинского Комсомола. Кроме множества приключенческих повестей и романов, Горчаков написал великолепную биографическую книгу «Судьба командарма невидимого фронта» – о Яне Карловиче Берзине, многолетнем главе советской военной разведки. Перу Горчакова принадлежит также интереснейший исторический роман «Если б мы не любили так нежно» о Джордже Лермонте – родоначальнике русского рода Лермонтовых.

Овидий Александрович Горчаков, «майор Вихрь», скончался в 2000-м году. Согласно завещанию, прах его был развеян над Хочинским лесом в Могилевской области – над тем местом, куда 18-летний выпускник разведшколы впервые прыгнул с парашютом в тыл врага.