Жизнь Макриды Паскудиной

Маленький фельетон

У торговки яйцами, Макриды Паскудиной, была своя затаённая, глубоко сидящая внутри, роскошная мечта.   

Можно сказать с уверенностью, что это была мечта всей её жизни. Макрида Паскудина хотела: 

– Быть миллионершей!   

Люди, гораздо крупнее её по масштабу, ломали себе на этом шею, но у Макриды были свои, присущие её полу и низкому происхождению, достоинства, которые спасали её от рискованных авантюр, от скользких шагов, от сладкого чада непрочного спекулятивного азарта.   

Миллион Макрида, конечно, хотела иметь, но для скорейшего приобретения его, она и сотней рублей не рискнула бы. Её сердце привлекали только верные, безубыточные, простые по своей коммерческой структуре, дела.   

Например, торговля яйцами.   

В этом случае промышленно-коммерческий аппарат был несложен до смешного:   

1) Макрида Паскудина имела кур.   

2) Куры несли яйца.   

3) Макрида Паскудина их продавала.   

Последний пункт этой организации в особенности тешил и радовал миллионолюбивое сердце Макриды: дороговизна всё росла, а вместе с тем росло и количество бумажек, завёрнутых в жёлтый атласный платок и засунутых на самое дно коричневого сундука – под зелёную шерстяную кофту со сборками сзади – сладкий зелёный отблеск будущей многоцветной жизни изысканной миллионерши!

Когда Макрида продавала яйца по 400 руб. десяток – в жёлтом платке уже отроились, как пчёлы в улье, 85 тысяч бумажками самых роскошных, самых привлекательных цветов, а на «семистах десяток» – около трёхсот тысяч сладко хрустели в жёлтом атласном платке при малейшем прикосновении…   

У мальчика, лабазникова сына, Макриде удалось выменять пару яиц за книжку: «Жизнь американских миллионеров» – с описанием их быта, их дворцов на Пятом авеню, их увеселительных яхт, балов, обедов и всех, вообще, причуд, подсказанных избалованным, изысканным вкусом.   

Эта книжка сделалась для Макриды своего рода Евангелием.   

По ней она училась жить, по ней она планировала, комбинировала и распределяла весь свой будущий жизненный уклад и досуги.   

Вилла и яхта, яхта и вилла, Quarten party, файф-о-клок, умопомрачительные туалеты – вот, когда Макрида покажет – кто она такая – эта скромная, незаметная женщина в байковом платке, концы которого, проходя подмышками, завязывались самым незатейливым образом сзади.   

Макрида была глуха ко всему, от всего она отвернулась, на всё закрыла глаза, – кроме одной сверкающей обольстительной цели:   

– Миллион!   

Она сделалась жестока; она сделалась яростно корыстолюбива.   

В то время, как её коллеги продавали яйца по 850, она, сжав тонкие губы, с тихой наглостью назначала:   

– Тысячу!   

И покупатели, кротко вздохнув, платили ей, потому что… Бог его знает, почему покупатель покорно теперь платит не только дороже вчерашнего, но и дороже сегодняшнего, продаваемого тут же рядом.   

Коммерческие подвиги Макриды приобрели ей даже авторитет в яичных кругах, и постепенно весь рынок стал ровняться по её утренней котировке яичных ценностей.   

Она назначила однажды яйца по две тысячи десяток – и все назначили; она осмелела и на другой день назначила три тысячи.   

Заплатили покупатели и по три тысячи…   

Это было в тот самый день… о, сладкий день! Когда в складках жёлтого платка шуршали 900 тысяч; до старта оставалось два-три лёгких усилия… Макрида Паскудина с опытностью бывалого жокея пришпорила в последний раз своего ретивого яичного коня – и он торжественно вынес её на залитую ярким светом заветную дорожку, где пышным маревом маячило всё: яхты, виллы, файф-о-клоки, туалеты и обольстительная для настоящей женской души зависть окружающих.   

Она – миллионерша!   

Здравствуй, Пятое Авеню.   

В этот день закрытые глаза, закрытые уши и закрытое сердце Макриды – всё это открылось. Она впервые почувствовала и вдохнула в себя всю красоту жизни.   

Ликвидировала яичное дело, облачилась в зелёную кофту и при помощи шустрого племянника Егорки сфабриковала такую анонимную заметку для самой распространённой в городе газеты:   

«В наш город прибыла известная миллионерша Макрида Никаноровна Паскудина. Нашему репортёру удалось узнать, что мадаме “так и было написано: мадаме” Паскудина ищет для себя загородную виллу, яхту и собирается устроить роскошный файф-о-клок, с участием сословных представителей».   

Эта, не совсем вразумительная, но бойкая заметка была начисто переписана жуликоватым Егоркой, отнесена им же и подброшена в редакционный ящик им же.   

На другой день Макрида с бьющимся сердцем подошла к газетчику:   

– Давай десять номеров сразу.   

– С Вас две тысячи.   

– Макрида обомлела.   

– Да ты что? С перечёсу, что ли? За что две тысячи! Ещё недавно пять целковых стоило.   

– Тогда бы и покупала. Тогда и яйца стоили 20 целковых десяток! А теперь почём?..   

Огорчённая отошла Макрида от газетчика и, встретив знакомую, стала ей горько жаловаться…   

– Одно горе с этими деньгами, – подтвердила соседка. – Мой-то дурак тоже вчера: в стуколку семьсот тысяч проахал.   

– Как семьсот тысяч?! – побледнела Макрида. – Да откуда же он взял столько?!   

– Что значит – откуда? Из моего же сундука! Кровных четыре миллиона лежало, так он дощупался-таки своей сучьей лапой.   

– Так… у вас… было… четыре миллиона?!   

– Это что за деньги, красавица! У кривого Спирьки-сапожника – 11 миллионов, у Малашки Сопливых – 9 миллионов, почитай, у всех на базаре этих самых миллионов невпроворот. Да что толку-то, когда за башмаки дерут полтораста тысяч, за шерстяное платьишко – триста.   

– А… а сколько вилла стоит?   

– Вилы? Да ежели хорошие, то тысяч пятьдесят нужно отвалить.   

Домой пришла Макрида Паскудина совсем больная.   

Слегла.   

Приехал доктор, осмотрел её, прописал лекарства и потребовал сорок тысяч: десять тысяч за извозчика и тридцать себе.   

– В уме ли ты, батюшка?!   

– А что я сделаю за 30 тысяч? – вздохнул доктор. – На четыре десятка яиц только и хватит. 

 

К утру кроткая страдалица, не приходя в сознание, отошла в тот мир, где нет ни яхт, ни вилл, ни файф-о-клоков…   

Туда ей, дряни этакой, и дорога.     

Арк. Аверченко

(Юг России)

«Сегодня» (Рига, Латвия). 1920. № 150 (16 июля). С. 2.

Републикуется впервые.